Есть места, вокруг которых крутится весь мир. В Венеции одно из таких - Harry's bar, о котором можно рассказывать бесконечно. Вот, например, одна весьма показательная деталь - низкие потолки- изобретение, которое стало уникальной особенностью.
Даже в других зарубежных местах, где этой архитектурной потребности не было, она была сохранена. А размеры столов, стульев, стаканов и столовых приборов были «адаптированы» к низким потолкам. Уникальное изобретение в направлении детства каждого, потому что, как говорит нынешний хозяин Арриго Чиприани, «если вы можете вернуть человека в детство, человек чувствует себя лучше, чувствует себя хорошо». По его мнению, каждая из этих деталей способствует комфорту клиента. Внимание к деталям - это то, что Арриго Чиприани называет атмосферой: от интенсивности освещения, расположения кухни, акустики, обслуживания - официанты никогда не будут навязчивыми. Каждый элемент способствует тому, чтобы клиент уже мог сказать, приходя и, конечно же, выходя: «Это мой дом».
На самом деле, Чиприани делает особый акцент на гостеприимстве: он говорит: «Прием - это ценность человека. И дело не только в приеме клиента, но и в заботе о каждом жесте, который свидетельствует о страсти к этой работе, деликатности и легкости, от еды до обслуживания, улыбки, приветствия. Как будто бы сказать, что еда здесь не является главным".
А ещё сегодня , когда мы говорили об известных почитателях, Арриго Чиприани мне сказал, что Иосиф Бродский Венецию не понял... На мой удивлённый взгляд ? он ответил - «Я не знаю, был ли он у нас...»
Джакомо Казанова, пожалуй, самый известный венецианец в мире, прославившийся своей страстной любовью и распутником.
Известность родилась, выросла и усилилась благодаря его воспоминаниям, которые представили его как «искателя приключений» и превосходного соблазнителя. Джакомо Казанова, нераскаявшийся любовник, можно сказать, что он определенно любил по крайней мере двух женщин в своей жизни в море, которое он часто посещал. Среди дворян, которые хотели, чтобы он был при дворе, кто удерживал его, чтобы привлечь его внимание, кто использовал его таланты и его знания, была Генриетта.
Генриетта - псевдоним французской дворянки, сразу же запала в душу Казанове. Он любил неординарных и смелых женщин, склонных, возможно, нарушать правила. Генриетта была, конечно, немного «такой» (он встретил ее в бегах, замаскированной под мужскую одежду) и, тем не менее, оказалась привлекательной и поддерживающей женщиной, способной смеяться над увлечением Мессере Казановы, прежде чем уступить его лести. С ее любовью «легко»: определенное экономическое спокойствие позволяет Казанове жить с ней классовой и стильной жизнью в городе Парма, по крайней мере, до тех пор, пока она не будет раскрыта и ей придется покинут его, чтобы вернуться на родину в Экс-ан-Прованс. Генриетта - первая французская девушка, которую он когда-либо знал и, конечно, никогда не забывал ее, вопреки тому, что она написала незадолго до их прощания: «Даже Генриетта забывает». Предложение, выгравированное с бриллиантом кольца, которое он подарил ей, обозначало любовь, которую молодая женщина имела в своем сердце, и чувство, на котором основывались их отношения.
У Казановы, как говорят, были сотни влюбленных любого социального происхождения и ранга, даже проститутки и монахини. Даже когда он любил, он не мог удержаться от соблазна соблазнить, что в то время считалось настоящим искусством. Среди других страстей и увлечений, которые он помнил, была Тереза, которая умело проходила кастрирование, чтобы зарабатывать и выживать, Манон Баллетти, который встречался в Париже, и Франческа Бушчини, с которой он строил отношения, продолжавшиеся 9 лет, возможно, даже слишком много, учитывая состояние «плоскостности», при котором их отношения были направлены и сравнивались с безрассудной жизнью, которую он любил вести.
С Венецией у Казановы связано очень много и, кому интересно совершить путешествие во времена Казановы и побольше узнать о его жизни- Велком на экскурсию на эту тему!
Автор и керамист Эдмунд де Вааль представил новую важную работу в 500-летнем еврейском гетто в Венеции, приуроченную к 58-й биеннале. Инсталляция Де Ваала, являющаяся частью выставки из двух частей под названием «Псалом» (7 мая - 29 сентября), будет представлена в синагоге 16-го века, расположенной в Гетто-Ново в северо-западной Каннареджо Сестиере (район) города.
«Новые инсталляции из фарфора, мрамора и золота [показаны в 12 витринах] отразят литературное и музыкальное наследие этого необычного места. Впервые в Женской галерее при синагоге будет представлено современное искусство », - говорится в заявлении проекта.
В 1516 году власти города лагуны постановили, что евреи должны жить отдельно от христиан; когда Наполеон завоевал Венецию в 1797 году, еврейское население получило свободу. Синагога является частью Еврейского музея, который был основан в 1953 году еврейской общиной Венеции; он был восстановлен при поддержке организации наследия Венеция в опасности.
Де Ваал говорит в своем заявлении: «Это проект, о котором я всегда мечтал. Это изгнание; что значит переехать в другую страну, чтобы говорить на другом языке. Он приносит новые инсталляции, основанные на псалмах, поэзии изгнания, в некоторые из самых красивых мест гетто».
Для второй части псалма де Ваал занимает комнату Аула Магна на первом этаже Атенео Венето, пространство 15-го века, используемое для культурных мероприятий. Художник построит внутри здания павильон, в котором будут находиться 2000 книг ссыльных писателей из Овидия до наших дней (все публикации будут переведены). Де Ваал напишет имена потерянных библиотек на внешней стороне специально построенной структуры.
Четыре витрины фарфоровых сосудов, вдохновленные ренессансной печатью Талмуда Даниэля Бомберга, будут висеть на стенах внутри. Бомберг (1483-1549), нанимавший раввинов в своем венецианском издательстве, был одним из самых влиятельных печатников ренессансных текстов. Программа мероприятий, выступлений и дебатов в обоих пространствах будет посвящена таким темам, как миграция и изгнание.
"Со смертью не все кончается"... - Надпись на могиле Бродского на кладбище Сан Микеле в Венеции.
Вальсок
Проснулся я, и нет руки,
а было пальцев пять.
В моих глазах пошли круги,
и я заснул опять.
Проснулся я, и нет второй.
Опасно долго спать.
Но Бог шепнул: глаза закрой,
и я заснул опять.
Проснулся я, и нету ног,
бежит на грудь слеза.
Проснулся я: несут венок,
и я закрыл глаза.
Проснулся я, а я исчез,
совсем исчез -- и вот
в свою постель смотрю с небес:
лежит один живот.
Проснулся я, а я -- в раю,
при мне -- душа одна.
И я из тучки вниз смотрю,
а там давно война.
1960
